Кузбас. В полях пока не до праздника…

Всекузбасский День села-2013, как известно, будет проходить в Топкинском районе. Что ни день, здесь запускаются новые объекты, праздничные ожидания вот-вот достигнут апогея, но тем, кто работает в полях, пока не до праздника: обмолочены лишь три четверти зерновых… Разговор «Кузбасса» – с Геннадием Торгунаковым, начальником управления сельского хозяйства и охраны окружающей среды Топкинского района. - Геннадий Александрович, начнем с задач… - Наша главная задача – получить в бункерном весе 19, может, до 20 центнеров с гектара, это хотя бы 90 тысяч тонн зерна. Для этого есть условия, для этого пока еще есть люди и силы. И потом дождаться цены на зерно, не отдать его даром. - Топкинский район – один из трех в области, к прошлому году увеличивший коровье поголовье… - Да, поголовье мы удержали, хоть год и был очень голодным, и не планируем его сокращать. В прошлом году было 1590 дойных коров, стало 1659. К зимне-стойловому периоду район готов, корма заготовлены, пусть и не лучшего качества, так что зима должна быть не такой страшной, как предыдущая. Неплохо развивается в районе мясное коневодство, поголовье выросло до двух тысяч. Причем главный потребитель конины – Казахстан, который предлагает цену вдвое выше, чем у нас в области. Идет рост и по овцеводству, это высокорентабельное производство, правда, не востребованы шкуры и шерсть. Что на сегодняшний день процветает в районе, так это пасеки. Например, только в Зарубино, недавно подсчитывал, набирается более 800 ульев. Это в три-четыре раза больше, чем несколько лет назад, подобное происходит во многих деревнях и поселках. Народ занялся пасеками, это, конечно, хорошее и древнее ремесло, но обратная сторона такого роста – падение цены на мед. К тому же Алтай завалил Кузбасс неизвестно чем, много непонятного башкирского меда. - Как складывается этот год для хлеборобов? - В этот год мы вошли с засухи. Семян внатяг, пустые склады, а значит – продаж нет и нет денег. Люди выкручивались, кто как мог. Кто-то брал кредиты, которые были очень проблематичны, не всем это удалось… Дальше – очень холодный май. Мы начали в поле вылезать после 9 мая, то есть сместились на две недели, ведь обычно в двадцатых числах апреля пробовали боронить, а с 1 мая – сеять. Закончили посевную в начале июня. Влаги на кущение хватило, а дальше – с 25 мая по 8 июля, когда как раз идет формирование колоса пшеницы, – не было дождей. В итоге поля идеально красивые, сделано все, что надо, колос мощный, а внутри – пусто. А у нас 50 процентов зерновых – пшеница… Третья беда началась с 8 июля – зарядили дожди, и так по конец сентября. Корма готовили урывками. Сена много сгнило: скосили и не смогли убрать. Стыдно говорить, но в этом году еще в конце сентября мы готовили сено и солому. Сенаж заготовили, но с нарушением технологии: многолетние травы наросли, масса очень хорошая, но когда закладывали сенажные ямы – по технологии успеть нужно за три дня, – получалось гораздо дольше, мешали дожди. Объем кормов есть – качества нет… Входим в уборку. Раньше начинали в первых числах августа, нынче вышли 17-20-го числа. Сыро, поля стали зарастать подгонами, что мешает уборке. Влажное зерно – нужны сушилки. У нас в районе 84 фермерских хозяйства, из них 60 процентов без сушилок. Вывод – они ждали прекрасной погоды и мороза, которые подсушат зерно на корню. Мелкие фермеры ждали, более-менее крупные хозяйства работали, сушили зерно, но тут другая беда: литр нефти стоит 19 рублей. А на сутки сушилке нужно от двух до трех тонн, это 60 тысяч рублей. Плюс электроэнергия подлезла с 3,8 рубля до 4,5… Вот и решай: как сушить, чем сушить и на что сушить. Если зерно с влажностью 20-30 процентов, а нужно – 14 процентов. Уберешь влажность – себестоимость лезет… Вообще-то этот год – четвертый, как мы страдаем. Два года полузасухи, прошлый – засуха, этот – вообще непонятный год. И как заготовить дешевые корма, сохранить поголовье, как выживать? Если сегодня на четыре комбайна и машину надо две с лишним тонны солярки? Плюс сушилка – уже 120 тысяч рублей в сутки! Это небольшому хозяйству с четырьмя тысячами гектаров пашни. А, например, зарубинцы тратят тонны четыре в день. Они за молоко получают тысяч 120-130 рублей, а расход – 200 тысяч. Значит, скидывай зерно за бесценок? Ведь предложения: овес – 3 рубля за кило, ячмень – 3,5, пшеница – 4 рубля… - Ваш прогноз: когда на зерно появится, наконец, цена? - Думаю, не раньше, чем со второй половины ноября. Правда, часть фермеров к тому времени продаст зерно, чтобы рассчитаться с долгами и по кредитам, у кого-то зерно начнет гореть, у кого-то съедят мыши. Потому что далеко не у всех есть сегодня возможность зерно высушить, а зернохранилища приспособлены для его хранения. - Кстати, о сушилках: тема старая, почему в ней нет вариантов, например, кооперации? - Совместная собственность – это шаг к войне. Купят Иванов, Петров, Сидоров сушилку на троих. Иванов говорит: «У меня зерно подошло, надо его убирать и сушить!» Петров: «Нет, у меня убирать!», а Сидоров: «У меня!» Погода у нас не как на Кубани, где сухо целый месяц и где они вообще сушилок не имеют и «пожарки» держат на поле, чтобы не загореться. А мы сегодня у Сидорова убрали, а Иванова дождем залило. И он скажет: «Зачем мне такая кооперация?!» Большинство фермеров еще не забыли коллективизации и не готовы объединяться. Фермер так и живет: уберет – слава богу, не уберет: ну, не судьба… Да, есть уже мини-сушилочки, но и два-три миллиона рублей мало кому по силам. Нужна какая-то программа, которая позволит приобретать такие сушилки под малый банковский процент, с помощью государства и области. Чтобы фермер мог убрать зерно, высушить, положить на склад и дождаться цены. - Как, считаете, должно развиваться сельское хозяйство? - Я – за укрупнение хозяйств, я против мелкоты. Во-первых, все, что мелкое, – это приспособленное. То стайки, то сараи семидесятых годов прошлого века; это процентов на 70 не специалисты, а люди, которые просто решили попробовать и бьются, пока не бросят. Земли-то сколько брошенной по стране, России? У нас в районе 30 тысяч гектаров не возделываемой земли. Я за такие крупные хозяйства, где есть агроном, инженер, специалисты. А у мелкого сломался комбайн или заболел сам – и все труды уйдут под снег. И еще я за то, чтобы хозяйства были смешанными – и растениеводство, и животноводство. Если сегодня молочко более-менее востребовано, цена 20 рублей за литр, то возможна хоть какая-то экономика. Но нужно ориентироваться на дизтопливо, как было в советские времена. Будет дизтопливо стоить рубль за литр – пусть так же стоит и молоко. 32 рубля, как сегодня? И молоко 32 рубля! Нам говорят: пенсионеры и все остальное, но тогда как хозяйствам выживать? Вот банкротства и получаются, вот и говорим: не умел считать, не хозяин… - Кто сегодня приходит работать в сельское хозяйство? - Нам нужны ветеринары, зоотехники, механики, механизаторы, электрики, сварщики. Только агрономов требуется не меньше десятка. Но к нам приходят молодые специалисты и сразу говорят: плати 20-30 тысяч, квартира, еще что-то… Он еще ничего не умеет, а сразу требует… Или приезжает дама-ветеринар с вот такими ногтями, как ее к животным подпустишь?! Специфика нашего района – близость города. С одной стороны, процентов 70 частников едут туда с сельхозпродукцией, это реальный рынок. Но минусов больше. Потому что молодежь предпочитает идти в город в охранники, более-менее крепкие специалисты всегда найдут в городе работу на восемь часов за двадцать тысяч. Эта часть населения – самая активная, предприимчивая, работоспособная – и уезжает из деревни, а остается то, что мы называем деградацией. Как исправить ситуацию? Жизнь в селе, работа должны стать конкурентными по сравнению с городом. А пока реален пример семей Тимошенко, Абрамовых, некоторых других. Так, у Абрамовых есть хутор, и наследственность идет от отца, сыновей к внукам, которые уже заканчивают сельхозинститут, чтобы работать вместе. Я считаю, такой вариант самый надежный, не зря он давно стал нормой и для многих зарубежных фермеров. Если у фермера дети уехали в город и никогда не вернутся, то он побьется-побьется и свернется. А если как у Абрамовых – мне это нравится, на таких патриотах еще и держится Россия. - Как День села отразился на сельском хозяйстве района? - Только косвенно, ведь вложения направлены в основном на социалку, причем, в городе. По селам где-то перекрыли крыши школ и клубов, отремонтировали отделения врачебной практики и фельдшерско-акушерские пункты. За небольшой срок в развитие территории вложено более 400 миллионов рублей, это хоть чуть-чуть напомнило восьмидесятые годы прошлого века – золотое время для села. Я тогда как раз пришел из армии, помню, насколько обильным было строительство – и животноводства, и жилого фонда, и соцкультбыта. Страна считала, что ей нужно село, вкладывала в его развитие средства… - Часто ли, по вашему опыту, люди, которые работают на земле, меняют профессию? - Среди тех, кто приходит в сельское хозяйство осмысленно, бросают его лишь единицы. Это затягивает: когда видишь свой труд, когда постоянно смотришь вперед. Еще не успел убрать урожай, а уже думаешь: на будущий год здесь посею горох, здесь будут озимые, эти запущенные поля надо обработать – получается, что ты всегда живешь мечтой и надеждой. Общеизвестно, что надежда умирает последней. А крестьянин помрет, наверное, вообще после нее… Беседовал Игорь АЛЁХИН.