Участники недавнего «круглого стола» в Совете Федерации говорили о Петре Столыпине и нынешнем положении дел в сельском хозяйстве. О председателе Совета министров царской России — с благодарностью и уважением. О реформировании аграрного комплекса страны — с горечью и обидой.
Организовал и провел дискуссию Комитет верхней палаты парламента по аграрно-продовольственной политике и природопользованию. Официально она именовалась «Перспективы и проблемы развития малых форм хозяйствования в России: от столыпинских реформ к современному реформированию». Однако, «разогревшись», уже примерно через час после начала обсуждения, участники «круглого стола» полностью забыли о Петре Аркадьевиче и перешли к разбору полетов сегодняшнего дня.
Председатель комитета, член Президиума Центрального Совета РАД, Геннадий Горбунов, открывший заседание, был краток и лишь задал тональность дальнейшего разговора. Весь мир, в основном, держится на крестьянско-фермерской продукции, сообщил он собравшимся. По его мнению, именно небольшие хозяйства наиболее успешно преодолевают последствия засухи и экономических кризисов, но в России главная проблема, препятствующая развитию фермерства, — отсутствие достаточного государственного финансирования. Именно о недостатке средств у сельских «малых предпринимателей» позже говорили практически все участники дискуссии — и предлагали самые разнообразные способы исправить положение дел. Но это было потом, а сначала организаторы «круглого стола» поступили очень верно, дав слово первому выступающему: доктору экономических наук Марине Скальной. Она и расставила точки над «i» в оценке реформ Петра Столыпина.
По ее мнению, главным замыслом премьера было создание условий, в которых сформируется слой крестьян-собственников. Именно они должны были стать опорой порядка и развития России, для чего Петр Столыпин призывал дать крестьянам свободу трудиться и богатеть. Идея была не столь «прямой»: при этом предлагалось создание многоукладной экономики, где субъекты государственной формы собственности конкурировали бы с частными, а также широкое использование кооперации, мелиорации, предоставления недорогого кредита селу.
Позволю себе отступление. Из учебников истории известно, что основой взглядов Столыпина была необходимость разрушения общины, насаждения частного землевладения, преимущественно в виде хуторов и отрубов. Не получилось. Профессор Санкт-Петербургского университета, доктор исторических наук Игорь Фроянов сегодня один из тех, кто — вопреки «официальному мнению» — не испытывает особого пиетета к деятельности реформатора царских времен. Он считает, что именно русский земледелец-общинник поднял Россию. «Мое мнение о Столыпине отрицательное — это доктринер, плохо знавший русское крестьянство, русскую народную жизнь, либерал, ретивый сторонник частной собственности на землю, — полагает он. — А крестьяне выступали решительно против частной собственности на землю. Столыпинская реформа ведь проводилась насильственно, через Министерство внутренних дел. МВД оценивало ход реформы по количеству крестьян, вышедших из общины. К 1911 году только 26 процентов крестьян вышло из общин. А многие выходили из нее и брали землю, чтобы сразу продать ее. В результате этой реформы община была сломана, произошел страшный социальный раздор. В семьях крестьян тоже появились раздоры из-за того, что реформа дала право на выделение из семьи. Реформа, таким образом, революционизировала деревню. Это наложилось на войну и революционный взрыв. Таковы реальные итоги реформы». Но историков не приглашают на дискуссии о сельском хозяйстве, Игорь Фроянов на «круглом столе» не выступал. Его мнение — как противовес суждений тех, кто предлагает считать фермерские и личные подсобные хозяйства «житницей страны», которая сегодня может прокормить всю Россию.
«Село сегодня живет небогато, — это в завершение своего выступления сказала Марина Скальная. — Следует ликвидировать неравенство города и деревни, фермеры находятся в низкообеспеченной группе населения. Им нужен постоянный стабильный доход, чтобы жить, а также инвестировать в хозяйство. То есть, мы ставим сейчас перед собой столыпинские цели». Председатель Союза землеустроителей России Андрей Гуськов не говорил о достижениях или неудачах Петра Столыпина, а расставил акценты в очень больном споре на тему «Что будет с нашей землей после вступления России во Всемирную торговую организацию», которое произойдет очень скоро.
«Сегодня наше содержание аграрной политики — это «импортозамещение», которое выражается в форме господдержки «всем без разбора и по чуть-чуть», а также барьеры, возводимые нами с использованием таможенно-тарифной политики». «Нам нужен опыт развитых стран, которые, несмотря на формальные запреты правил ВТО, используют свыше 20 мер господдержки экспорта, включая не только «лобовые» меры, которые и так находятся в «зеленой» корзине, но и другие специфические. К таким мерам мы можем смело отнести умение выводить целые территории из-под «ока» ВТО. Для этого нам потребуется сделать сельскохозяйственное зонирование межселенных сельских территорий и научно обосновать: зоны с неблагоприятным ведением производства — рискованного земледелия и зоны для экологического производства. Тогда производство на этих территориях может иметь любой уровень господдержки из перечня, помещенного в запрещенную «красную» корзину ВТО. Мы полагаем, что 2/3 сельских территорий России мы будем способны вывести в эти льготные зоны, не нарушая правил ВТО». «Нам крайне требуется восстановление Земельной службы России, ликвидированной в лихие 90-е годы либеральных реформ, которая сегодня необходима для создания земельного базиса экспортоориентированной аграрной политики России». Таковы его основные тезисы.
Но может, он преувеличивал угрозу, по незнанию, запугивал? После грядущего вступления в ВТО средняя ставка импортных пошлин на сельхозпродукцию в России будет снижена с 13,2 до 10,8 процента, импортная пошлина на ввоз живых свиней — с 45 до 5 процентов, на импорт молочной продукции — с 19,8 до 14,9 процента, а на злаки — с 15,1 до 10 процентов. Пошлина на импорт рыбы снизится с 10 до 3 процентов. Как подсчитали специалисты Минэкономразвития, совокупные потери российских сельхозпроизводителей могут составить 3,3 триллиона рублей.
Если пострадавшие обозначены, осталось понять, кто будет в выигрыше. Потребитель? Нет, в голос уверяют эксперты аграрного рынка. Продавцы розницы: их прибыль в виде маржи еще больше вырастет, потому что цен никто из них снижать не собирается. Поэтому мы, «простые граждане», собственно, и не заметим долгожданного вступления во Всемирную торговую организацию.
Профессор, доктор экономических наук Вячеслав Козлов вернул собравшихся к реформам Петра Столыпина. Но с некоторыми очень важными — для сегодняшнего дня — подробностями. С его точки зрения, премьер сделал все правильно, разве что не учел главного: системы холопства и царепреклонения, сохранившегося в головах крестьян общинного сознания и желания буржуазии урвать свое. Поэтому единоличники подчинились общинникам, или же вообще ушли с земли, ну а барин превратился в хозяина. А потом ученый перенес слушателей сразу в 1992-й, напомнив, как делили землю на паи, и как мало было желающих эти паи получить. Мы считали, добавил Вячеслав Козлов, что решили проблему собственности на землю, но все оказалось в руках отдельных лиц, лишь немногое отошло сельским труженикам. Плодородные земли скупаются или захватываются теми, у кого есть деньги, при этом 7 процентов земель уже приобретено иностранцами через подставные фирмы. «Боюсь, мы можем проснуться в другой стране», — резюмировал профессор, заявив, что крестьян в очередной раз отрывают от земли.
Предугадывая неизбежное «Что делать?», он ответил на вопрос, не дожидаясь, пока его зададут. Прежде всего, фермерство следует рассматривать как собственное рабочее место человека — именно так к земледельцам относятся на Западе. Фермеру необходима надежная правовая база — при том, что в нашем законодательстве сохраняется много пробелов. Ему требуется целевая адресная поддержка, которая будет реализовываться в десятках конкретных программ. Обязательная консультационная поддержка. И, наконец, главное — кооперация — кредитная, снабженческая, в сфере хранения и переработки выращенного фермером.
Потом, наверно, спохватившись, Вячеслав Козлов вспомнил о современных российских чиновниках и предупредил, что «менять сознание очень трудно, но не менять его — преступление». «Если мы не поставим на ноги нашу академию государственной службы и не заставим людей вначале выучиться, и лишь потом занимать чиновничьи места, то в стране ничего не будет», — твердо заявил он. Ученый обозначил в своем выступлении столько условий, необходимых для успешного развития российского фермерства, что участников «круглого стола» прорвало, высказаться захотели чересчур многие. Но первым слово дали правнуку Петра Аркадьевича, президенту американского Столыпинского мемориального центра Николаю Случевскому. Он был краток: «Власть должна понять, зачем ей нужно российское сельское хозяйство. Если земля перейдет в руки агрохолдингов, чьи владельцы живут в Нью-Йорке или Шанхае, мы потеряем наши ценности. Надо понимать, что, помимо прочего, обитатель русского села — это неоплачиваемый защитник территории России».
Здесь до меня дошло, что фермеры и ученые уже перешли на жесткую критику власти за невнимание к сельскохозяйственным производителям — пусть даже критику аргументированную. Но я понял: все это уже неоднократно говорилось и на слушаниях в Государственной Думе, и на различных мероприятиях в Совете Федерации, да и в Министерстве сельского хозяйства эти обвинения в бездействии давно стали привычным делом. Тем не менее, собравшиеся в зале молчать не собирались, девиз был один — «Доколе!». Только слова были разные.
— … Нужно создавать специальные агентства для поддержки крестьян, а не делать это через Министерство сельского хозяйства…
— … Скупка земель? Законодательно ограничить, ведь первоначальный этот закон был разработан Чубайсом! Не более 10 процентов земель в пределах сельского поселения. А еще — ограничить лимитом в 100 гектаров продажу земли тем, кто в поселении не живет!
— … Нужно ввести мораторий на свободную продажу земли тем, кто на ней работать не собирается, сам живет в городе. Олигархам с сомнительным капиталом. Надо остановить этот бедлам! Хотя бы на три года законодательно ввести подобный мораторий…
— … Говорили о сложностях, с которыми сталкивается фермер, имеющий большие площади земли, а потому не способный проконтролировать своих наемных работников. А что, если их вовлечь в распределение прибыли?..
Когда, наконец, удалось погасить бушевавшие страсти, слово дали доктору экономических наук, профессору Людмиле Бондаренко. Она же — руководитель Центра всероссийского мониторинга социально-трудовой сферы села Всероссийского научно-исследовательского института экономики сельского хозяйства. Оптимизма она не добавила, назвав проблемы общие для всех малых форм хозяйствования на земле. Выражения «неудовлетворительные условия жизнедеятельности» перемежались данными о вымирании деревни. Оказывается, за период, прошедший между переписью 1989-го и 2010-го в стране было утрачено более 19 тысяч населенных пунктов, и процесс этот лишь ускоряется с каждым годом. Но и это еще не все. «За постреформенный период, — сообщила Людмила Бондаренко, — утрачено 14 тысяч школ, 21.500 детских дошкольных учреждений, 10 тысяч фельдшерско-акушерских пунктов и 22 тысячи клубов». Понятно, это она говорила о селе, разумно призывая создать программу устойчивого развития сельскохозяйственных территорий. Если честно, то остальную часть ее выступления, изобиловавшую статистикой бегства людей из деревень, уже слушать было бессмысленно. Однако ученый честно довела результаты исследований до аудитории.
О Петре Столыпине уже практически под занавес дискуссии вдруг вспомнил профессор, доктор экономических наук Владимир Башмачников. Один из основателей нашего фермерского движения назвал, по его мнению, главнейшую ошибку: мы — наверняка он имел в виду представителей власти всех уровней — рассматриваем фермера как тщедушного предпринимателя, чья деятельность подпадает под категорию «малого бизнеса». Просчет Петра Столыпина и наше заблуждение состоит в том, что ни тогда, ни сегодня никто всерьез не озадачивается вопросом развития полноценной кооперации. А наши кооперативы, считает Владимир Башмачников, уже перестали быть таковыми и превратились в организации, стремящиеся выжать из крестьян последние деньги. Во всем мире, за исключением, по его словам, трех государств — Белоруссии, КНДР и России — успешно действует симбиоз фермерского хозяйства и кооператива. «Об этом мечтал Столыпин, — грустно заключил он. — Но эта идея даже по сей день не реализована в нашей стране».
Итак, какие выводы можно сделать после состоявшейся дискуссии. Опыт Петра Столыпина привлекает сегодня российскую власть, прежде всего, потому, что он последовательно осуществлял системные и продуманные реформы во всех ключевых сферах жизни страны, но именно последовательности и системности в преобразовании сельского хозяйства нам не хватает по сей день. До конца года мы еще очень часто будем отдавать дань видному политическому деятелю, проводя торжественные собрания и всевозможные форумы. Только лучшей памятью Петру Аркадьевичу стали бы четкие, понятные и решительные действия во имя российского села.
